К итогам Среднеатлантической конференции «Роды и исследование первичного здоровья», 2010г
Человечеству придется иметь дело со всевозможными «неудобными» истинами. Одну из них – изменение климата – выдвинули на первый план Альберт Гор, Копенгагенский саммит по климату и концепция так называемой низкоуглеродной экономики. Другие неудобные истины – перенаселенность планеты, разрушение озонового слоя, загрязнение морской пищевой цепочки, кризис биоразнообразия, оружие массового поражения и ряд совершенно внезапно разразившихся болезней. Когда мы рассмотрим, кто несет ответственность за стоящие перед нами сегодня дилеммы, то признаем все эти неудобные истины второстепенными. «Homo superpredator» (‘человек суперхищный’) – разновидность человека, господствующего в настоящее время над всеми живыми существами на Земле – наделен огромным потенциалом агрессии, и именно он, несомненно, несет ответственность за многие из тех угроз, с которыми человечеству придется иметь дело в третьем тысячелетии – вот главнейшая из неудобных истин.
Как сформировался Homo superpredator
Главный вопрос – как сформировались основные черты человека суперхищного? Важную роль здесь, вероятно, сыграли генетические факторы, ибо потенциал агрессии нашего близкого родственника Pan Troglodytes (шимпанзе обыкновенного) хорошо известен исследователям: для этих двоюродных братьев человека характерны войны и изнасилование; отмечено, что только два вида: человек и шимпанзе, – намеренно убивают своих сородичей. Однако чтобы смотреть на вопрос с практической точки зрения, чтобы подготовить гипотетический переход к обновленному человечеству, которое бы смогло жить мирно и устойчиво, нужно принять во внимание и возможные эпигенетические факторы, которые усиливают эти черты человека.
Анализируя эпигенетические факторы, мы для начала обратимся к тому переломному моменту, когда наши предки начали одомашнивать животных. С этого момента человеческие сообщества приспосабливали свои стратегии выживания к земледелию и разведению скота. Строительство деревень и городов привнесло новое измерение в понятие территории. Возникли новые поводы для территориальных и экономических конфликтов. С тех пор в основу стратегии выживания человеческих сообществ легло господство над Природой и господство над другими человеческими сообществами… или даже их уничтожение. Нетрудно понять, что тысячами лет успешными человеческими сообществами становились те, что из поколения в поколение передавали верования и ритуалы, укрепляющие человеческий потенциал агрессии. Господство над Природой и над другими человеческими сообществами подразумевает уничтожение жизни, следовательно, влияет на развитие способности любить.
Сегодня, в 2010 году у нас есть некоторые ключи к разгадке того, в какой момент времени факторы окружающей среды могут влиять на развитие основных черт вида Homo superpredator. В научной литературе входят в обиход понятия экспрессии гена, подавления активности гена и эпигенетической модуляции, и мы знаем достаточно, чтобы сформулировать вопрос: как формируются патологические состояния и индивидуальные особенности человека? В прошлом основные вопросы касались сравнения [удельного веса принимающих в этом участие] факторов генетики и окружающей среды, а также идентификации соответствующих генов. Пришло время включить в рассмотрение временнýю шкалу.
Одно из назначений Базы данных об исследованиях первичного здоровья – выявить критические периоды взаимодействия генов и окружающей среды, влияющие на индивидуальные особенности и состояния здоровья. Обзор Базы данных показывает, что если речь идет о формировании особенностей обмена веществ, то важные, критические периоды приходятся на внутриутробную жизнь; с другой стороны, период незадолго до, во время и непосредственно после рождения, по всей видимости, в наибольшей степени влияет на способность любить и на потенциал агрессии. Так, поиск в Базе данных по ключевым словам, относящимся к типам обмена веществ (ожирение, диабет II типа, резистентность к инсулину, болезнь коронарных сосудов), приводит к работам, выявившим факторы риска преимущественно во внутриутробный период. При введении ключевых слов, относящихся к изменениям способности любить (в том числе самого себя), поисковик выдает исследования, где основной фактор риска обнаруживается в перинатальный период. Вот эти ключевые слова: преступность, аутизм, самоубийство, наркомания, нервная анорексия.
Таким образом, можно полагать, что в обществах, где развитие потенциала агрессии жизненно важно, культурная среда может успешно вмешиваться посредством верований и ритуалов, относящихся именно к перинатальному периоду – что культурные среды и делали тысячелетиями. Они усугубляли трудности родов; они провоцировали проявления материнского агрессивного защитного инстинкта, разлучая мать и ее младенца, они препятствовали скорейшему установлению грудного вскармливания. (Нет нужды давать точное определение материнского агрессивного защитного инстинкта: лишь представим себе, какую агрессию вызовет попытка отнять новорожденного детеныша у самки шимпанзе).
Понадобятся целые тома, чтобы описать все традиционные способы вмешательства различных культурных сред в физиологические процессы в перинатальный период. Вот лишь краткий перечень самых распространенных: рубцы в промежности вследствие ритуального «женского обрезания», всевозможные виды социализации родов [т.е. расширяющегося присутствия все большего количества людей], изменение роли акушерки, верования о якобы «нечистом» молозиве и об опасности визуального контакта матери и ребенка, раннее ритуальное пересечение пуповины, необходимость для матери дожидаться разрешения, прежде чем прикоснуться к своему ребенку (его дает, например, шаман, крестный отец, акушерка или отец ребенка). Все эти верования и ритуалы в совокупности вызывают культурно обусловленное убеждение, что женщина неспособна родить без участия помощников, обладающих опытом и придающих силу, а ребенок срочно нуждается в заботе иного человека, нежели мать.
От Homo superpredator к Homo ecologicus
Эти соображения относительно формирования основных черт вида Homo Superpredator приобретают исключительную значимость в переломный момент человеческой истории, когда мы поняли, что под угрозой уже здоровье планеты и само выживание нашего вида. Стало ясно, что есть пределы господства над Природой. Все большее число людей осознает необходимость укрепить единство нашей всемирной деревни, и следует задуматься: как может развиваться уважение к Матери-Земле – еще одна из ипостасей любви? Иными словами, человечеству необходимо выработать принципиально новые стратегии выживания. Для этого нужно, чтобы Homo Superpredator эволюционировал в другого человека, которого можно было бы назвать Homo Ecologicus.
Сначала кратко разъясним природу нынешнего переломного момента в истории человечества. Тысячелетиями для человеческих сообществ развитие потенциала агрессии представляло собой конкурентное преимущество, однако сегодня для выживания нашего биологического вида абсолютно необходимо развить способность к любви. Глядя на нашего ближайшего родственника – шимпанзе – мы приходим к выводу, что человеческий потенциал агрессии можно объяснять генетическими факторами. Однако возьмем другого нашего ближайшего родственника – карликового шимпанзе бонобо (Pan Paniscus), недавно отделившегося от обыкновенного шимпанзе, – и мы сможем заключить, что есть серьезные генетические предпосылки и у нашей явно выраженной способности любить: подробно описаны альтруизм бонобо и их способность сопереживать. Нет ни одного подтвержденного случая агрессии, приведшей к смерти ни в естественной среде, ни в неволе; ни разу не наблюдалось и попыток самцов насильственно вступить с самками в половую связь, бить взрослых самок или убивать детенышей.
Утопична ли такая программа?
При существующем уровне знаний теоретически осуществима идея –разработать концепцию о критических периодах развития и предложить программу эволюции Homo superpredator, совместимой с выживанием нашего вида. Сначала должны быть научно исследованы с точки зрения физиологии основные потребности женщины в родах. Затем следует систематизировать полученные научные данные, распрощаться с долгой историей верований и ритуалов, которые теряют свои эволюционные преимущества, и отказаться от политкорректности.
Одно важное открытие второй половины XX века красноречиво показало: современные научные дисциплины способны бросить вызов глубоко укоренившимся проявлениям культурно обусловленного влияния. Лишь в 1970-х гг. было обнаружено, что новорожденному человеческому младенцу нужна мать! Когда в 1953 г., будучи студентом-медиком, я работал в родильном отделении, мне не доводилось слышать, чтобы хоть одна мать попросила подержать новорожденного в руках, – как будто в то время всем было «известно», что новорожденному непременно нужно, чтобы кто-то еще за ним ‘ухаживал’. Неожиданно появились результаты рандомизированного контролируемого испытания воздействия кожного контакта [матери и ребенка] немедленно после рождения. Толчок таким исследованиям дала концепция критического периода для формирования привязанности матери и ребенка, введенная этологами, изучавшими млекопитающих животных. В то же самое время появился ряд работ, в которых изучалось влияние гормонов, уровень которых в организме колеблется в перинатальный период, на поведение. Вышли и новые исследования состава раннего молозива, раннего проявления поискового рефлекса [rooting reflex] и способности новорожденного найти материнскую грудь в течение часа после рождения. Сделано было открытие в иммунологии: оказалось, что иммуноглобулины G (IgG) легко проходят через человеческую плаценту, таким образом, микроорганизмы, знакомые матери, знакомы также и новорожденному, который [микробиологически] стерилен. Значит, в идеале, с бактериологической точки зрения, нужно, чтобы микробы, полученные от матери, первыми попали в организм ребенка и заселили его. Теперь уже можно утверждать, что благодаря прогрессу нескольких научных дисциплин в XX веке открыты основные потребности новорожденного.
С тех пор как стали возможными столь важные научные открытия относительно основных потребностей ребенка, мы осмелимся утверждать, что теперь не выглядит утопией открытие основных потребностей женщины в родах – хотя и здесь есть похожие препятствия. Мы ожидаем, что всесторонний анализ на основе таких физиологических концепций, как антагонизм катехоламины-окситоцин и торможение в коре головного мозга, обещает большие перспективы для дальнейшего поиска. Мы ожидаем роста числа работ о том, как влияют факторы окружающей среды на выделение «застенчивого гормона» – окситоцина.
Мы ожидаем также, что научные знания будут усваиваться нелегко, и не сразу они станут культурно приемлемыми. Что касается основных потребностей новорожденного, то препятствия уже очевидны. Так, умом научились понимать, что новорожденный нуждается в матери, и это имело ряд видимых практических следствий – например, благодаря этому вошло в обиход совместное содержание матери и ребенка в палате, и как продолжение, – «метод кенгуру». Однако культурная среда с трудом воспринимала научные данные. Ученые изучают взаимодействия матери и новорожденного – а культурное окружение трактует результаты их исследований по-своему: новорожденный сразу после родов нуждается в родителях. Стремительно распространилась теория о том, что в родах должен участвовать отец ребенка – похоже, интимное взаимодействие матери и новорожденного не мыслится без культурного вмешательства. Было поколение, в котором помощники в родах не имели понятия о взаимодействии матери и новорожденного, и вот на смену ему пришло другое поколение, в котором [к множеству присутствующих прибавился еще один и] социализация процесса родов вышла на новый виток, стала привычной, и это поколение помыслить не могло, как рядом с роженицей может находиться лишь акушерка: опытная, зрелая, тихая и сдержанная, – и больше никого?
Судя по всему, подобные препятствия не дадут достаточно быстро прийти к ясному осознанию основных потребностей рожающей женщины. Тысячелетиями роженицам мешало присутствие людей, а за последние два десятилетия дело усугубили бесчисленные визуальные послания. Разразилась настоящая эпидемия видеоотчетов о так называемых естественных родах. Воздействие таких визуальных посланий с точки зрения культурного влияния было огромно. В большинстве случаев рожающую женщину изображают окруженной двумя-тремя людьми (мужчинами в том числе): все наблюдают за нею (и, разумеется, работает камера). Эти роды подаются как «естественные», потому что все происходит дома, или потому что мать стоит на четвереньках, а может, потому что она в бассейне с водой. Окружение, однако, неестественное. Послание, которое содержится во впечатляющих картинках и в бытующем ныне лексиконе, следующее: «ты не можешь родить без участия тех, кто привнесет свой профессиональный опыт (инструктаж, ведение родов и пр.) или свою энергию (поддержка и т.п.)» Как нам преодолеть такое мощное культурнее влияние?
Взаимодействие знания и информированности
В эпоху невиданного прогресса научных исследований из любых вопросов о выживании человека как вида, вытекает и вопрос о способности людей переварить научные знания. То есть сегодня как никогда важно изучать постоянное взаимодействие между знанием и информированностью об этом знании.
Научное знание может приводить к осознанию новых истин [new awareness]. Открытие того факта, что новорожденный нуждается в собственной матери, – типичный пример того, как научное знание ложится в основу нового осознания. С другой стороны, новое осознание может и предшествовать научному знанию или помочь оценить важность тех или иных научных данных. Кроме того, узкоспециализированная дисциплина может перегрузить информацией, что становится препятствием для нового осознания. Яркий пример: по данным опросов британских и американских женщин – акушеров-гинекологов, очень многие из них планируют рожать собственных детей кесаревым сечением и всячески приветствуют операцию как рутинный способ родоразрешения. Их позиция вполне объяснима: как специалисты узкого профиля, они помнят лишь о результатах множества рандомизированных контролируемых исследований, из которых следует, что, согласно общепринятым в медицинской науке критериям оценки различных акушерских методов, кесарево сечение – простой и надежный выбор. Однако есть и другие женщины, на которых та же информация не оказала воздействия: достигнув более высокой степени осознания, они не считают приемлемым для себя кесарево сечение без особых показаний. Осознание может сформироваться и на основе интуитивного знания («осведомленности»), существовавшего прежде, чем на нас воздействуют научные данные.
Как важно быть двуязычным
В разных странах мира есть группы людей, опередивших свое время благодаря особой способности осознавать новые факты раньше других. Их долг – помогать внедрять и распространять новое осознание. Однако пока они пытаются передавать лишь свое интуитивное знание, пока они говорят на «языке сердца» – у них мало что получается. Чтобы влиять по-настоящему, нужно выражать на рациональным языке то, что «чуешь нутром». Нужно приучиться быть «двуязычными» – сочетать «язык сердца», т.е. язык интуитивного знания, с языком научным. Сегодня становится легче сочетать эти два языка.
Чтобы нагляднее показать, почему надо владеть двумя языками, возьмем тех, кто приветствует кесарево сечение как предпочтительный способ рождения детей. Как помочь им подняться на новую ступень осознания? Будет нетрудно объяснить им в свете новых научных данных, что для рождения ребенка и плаценты у любого млекопитающего – у млекопитающего Homo sapiens в том числе – должен выделиться «коктейль гормонов любви». Стоит при этом напоминать, что до недавнего времени – невзирая на вмешательство культурной среды – женщина могла родить исключительно благодаря тому, что сама выделяла в больших количествах такие гормоны. И без сложных статистических выкладок нетрудно показать, что в масштабах планеты количество женщин, рожающих ребенка и плаценту благодаря выделению естественных гормонов, явно стремится к нулю. Ведь многие женщины, намеренные все же родить вагинальным путем, нуждаются в синтетических аналогах гормонов, которые блокируют естественные гормоны, но не оказывают того же воздействия на поведение. Вот так просто мы дадим понять, что в истории деторождения наступил переломный момент; вот так просто покажем, что гормоны любви становятся ненужными в период до, во время и сразу после родов; так просто мы побудим ставить вопросы в масштабе всей человеческой цивилизации; так просто объясним, какие цели нам следует перед собою ставить. А целью нашей должно стать не исключение кесарева сечения, этой чудесной операции, спасающей жизни, но создать условия для того, чтобы как можно больше женщин рожали ребенка и плаценту благодаря выделению естественных гормонов. Эта цель станет достижимой только тогда, когда мы хорошо уясним для себя основные потребности женщины в родах. Каждый, кто, вне зависимости от происхождения, образования и опыта, поймет, что мыслящий Homo superpredator может сделать ненужными гормоны любви, и задастся вопросом: что станет с нашей цивилизацией, если поколение за поколением ситуация будет развиваться в том же направлении?
Язык науки, по сути дела, помогает нам осознать и выразить на рациональном языке необходимость изучать большие группы людей /to reach a collective dimension/. Тут аналогии с животными неприменимы. У всех млекопитающих, кроме человека, вмешательство в процесс родов сказывается немедленно и явно на уровне одной особи: как правило, после вмешательства самка теряет интерес к детенышу. У человека для того, чтобы выявить значимый эффект вмешательства, нужно наблюдать за большими группами людей с долговременным отслеживанием результатов. Это становится очевидным, если изучать статьи из Базы данных об исследованиях первичного здоровья. Например, понадобилось исследование всех девочек Швеции, рожденных за 10 лет, чтобы показать, что применение в родах акушерских щипцов и вакуум-экстрактора – значимый фактор, влияющий на возникновение у них в дальнейшем нервной анорексии; изучение более чем 50 тысяч мальчиков, появившихся на свет в Иерусалиме в течение восьми лет, показало, что у рожденных наложением щипцов или при помощи вакуум-экстрактора, средний показатель интеллекта заметно выше. Нам срочно нужно при помощи этой развивающейся отрасли знания – исследований первичного здоровья – научиться расширять горизонты [мышления], чтобы начать столь необходимое движение в сторону Homo ecologicus. Сможем ли мы по своей воле, сознательно пройти процесс, который станет эпигенетической модуляцией, и изменить доминирующие признаки вида Homo superpredator? Можно ли помышлять о таком судьбоносном событии в истории рода человеческого?